I
Серый город, хмурое небо над ним.
Безликие, серые люди. Безликие дни.
Бредешь навстречу старым делам,
К новым проблемам и унылым домам.

Припев:
Но если вдруг небо станет другим.
Где выдох отпустит горький, табачный, дым.
Где тьму разрушает объятий тепло.
Где ждут тебя дома, дыханьем в стекло.

II
Графити на стенах, бродячие псы.
Бездомные люди, трассы, мосты.
Ты веришь опять сквозь нити дождя,
Хранит твое лето в ладонях тебя.

III
Ты сядешь однажды на кухне в ночи.
Чай, сигареты и снова стихи.
Бездонная ночь, на гитаре рука.
Так новая песня звучит в городах.

В изумруде узорного стекла,
Горит лампада ровно, тихо.
И ночь прозрачная свежа,
И дышит чай со свежей облепихой...
Как светел взор суровый, кроткий,
Что смотрит пристально из красного угла.
И чуткий, слышен сердца отклик,
Душа как ветка вербы ожила.
И вспомнились вдруг древние молитвы,
Сжимая крест серебряный в руке.
Пусть все сомнения утихнут,
Оставят с Богом нас наедине...

Не хоронитие память беспомощных, уставших рук!
И пусть с годами они прозрачьней, тише.
Ведь безразличие - Прогресса не излечимый дух.
Но духом Старость - горше, выше.
Не отводи же глаз, как будто не касались
Тебя их боль и дрожь усохших губ.
Не обижай - чтобы слезами дожидались,
С любовью стариков вниманьем приголубь.

Увы не та, не то, не с тем.
И сердце полно сожалений.
Как много не изученных, необсужденных тем;
Как много ярких, не случившихся мгновений...
И слезы детские, наивные и злые.
Ведь мне казалось - мне лишь показалось.
Что мысли чистые, лёгкие, святые -
Но чувства просвистели и умчались.
Огнем горит и выжигает пламенем клеймо.
Хотя казалось на сердце больше нету места.
И чистое, лёгкое, святое - как бельмо!
Любви небесной, честной - тесно!

Стоишь сломленный, словно сложенный
И сутулый от груза обид.
Словно пёс на цепи, озлобленный,
Искалечен душой, инвалид.
Панихида - звон не молебенный,
От того взор неухоженный.
Из какого ты рода, племени,
Раз оставил Законы Божии?
Не твоя правда, всё временно,
Суета, суетой, пыль да прах.
Отпусти повода́ бремени,
И поймёшь, только смерть твоя - страх.
И не мена ей злато, да се́ребро,
И не юность, не старость лет.
Она в лодке от берега к берегу,
Кому тьма, кому свет.

Посмотри на мои руки!
Это то, что пыталась скрыть...
Представляешь какие муки?
Выживаю - пытаюсь жить...
Улыбаюсь привычно людям -
Отыскала крупицу добра.
Пусть взаимны они не будут -
Не расстройство мне, не беда!
Наконец научила разум:
Веришь - значат легко ранят!
Как не склеишь разбитую вазу,
Она новой уже не станет!

Рыжий кот спасет от скуки,
От апатии, тоски!
К небу, к веткам, тянем руки.
Алый, пëстрый - цвет листвы.
Вот охапкаю бархотки -
Пряным сделаем венок.
Будет ярким, будет звонким -
Наш смешной, осенний кот.
Улыбнись мой друг, привет,
Посмотри какой зверëк -
Разыгравшийся рассвет,
Печки теплый уголëк.
Осень - красная рябина.
Осень - время созерцать!
Нарисуй со мной картину -
"Ни когда не унывать"!

Будь моей последней историей!
Сном Джульеты, соцветием лютика.
Нежной любви - аллегорией.
Целой, хрустальною туфелькой.
Где уста изможденные жаждою,
Там в груди цветной турмалин.
Ты представь - стану реченькой жданною,
Вербой, Пасхой сердечных руин.
Улыбнется солнце весеннее,
Запестреет цветами земля.
Ты отбрось свои страхи, сомнения.
Нам подсилу поймать журавля.

Я хочу, чтоб к нам пришла весна:
Чаем в самоваре на веранде;
Ароматом сдобы, пирога
И сервизом бабушки в серванте;
Теплым угольком из старой печки;
Пышною сиренью под окном;
Солнышком игривым в лужах на крылечке;
Песней вешней; Пташкой над гнездом;

В поле: ветер, чистая роса,
Пижмы ржавые соцветья,
Сухоцветы - мятлик и ежа -
Медные, седые междометья.
В поле вечером туман,
Пухом укрывал ложбинки,
Где уснул рдяный иван,
Спрятав пёстрые свои чаинки.
Я стою, вдыхаю сырость,
У затихшего осеннего костра.
Прогоняю зябкую унылость,
В сумрачных объятьях ноября.